Книга памяти «ДЕТИ О ДЕДАХ» (фрагменты). Часть 3

И НОВЫЙ ГОД ТЫ ВСТРЕТИШЬ БЕЗ МЕНЯ

ПИСЬМА С ФРОНТА

Это случается в нашей семье не так часто, но 9 мая – всегда. День начинается шествием Бессмертного полка, в котором участвует, как иной раз кажется, весь город. Колонне нет конца, а идет она по плотному коридору севастопольцев. Люди приветствуют друг друга, поют, снимают на память. На площадях техника военных лет, которую облепила детвора, громко звучит торжественная музыка и песни военных лет. В центре внимания, конечно, ветераны, это их день.

После площади Лазарева мы поднимаемся в гору, минуем Владимирский собор и оказываемся в цветущем дворе дома, где живут дедушка и бабушка. Дедушка всегда с нами, он заботится, чтобы у всех были портреты наших родных, участников войны, георгиевские ленточки, маленькие флажки, среди которых, обязательно, белый с синей полосой внизу и красными серпом с молотом и звездой, флаг Военно-Морского Флота СССР. Это флаг нашего флота и флаг отца дедушки, то есть нашего прадедушки, Григория Николаевича Миронцева, который встретил войну в 3 часа 15 минут 22 июня 1941 года, за 45 минут до нападения немецко-фашистских войск на Советский Союз, когда над городом появились немецкие самолеты.

Бабушке ждет нас дома и готовит праздничный обед. После застолья все удобно усаживаются, она достает знакомые всем коробочку и папку и говорит: «Почитаем». В коробочке правительственные награды ее отца, Михаила Захаровича Горшанина; а в папке пожелтевшие ветхие листочки, исписанные мелким почерком – письма с фронта ефрейтора Горшанина своей молодой жене, которая не смогла вырваться из оккупированного захватчиками города Николаева, где их семья жила до войны.

Письма тщательно разобраны по датам. Сначала идут «треугольнички», так была организована полевая почта первых лет войны; с начала 1944 года попадается новый формат – открытки с типографским способом нанесенным рисунком: девушка-регулировщик, в военной форме, с флажками; мимо идут наши танки, надпись: «Вперед, на Запад!» А когда пошли аккуратные прямоугольные конвертики Feldpostbrief, стало ясно, что наша армия перешла границу. Одно на всех письмах было неизменным – штамп «Проверено военной цензурой». Поэтому нам сейчас трудно в точности установить боевой путь прадедушки, так как в письмах нет названий населенных пунктов, рек, географических описаний, а было написано примерно так: «Освободили город, форсировали реку или, двигаемся по дороге, вокруг сожженные села; нас сильно бомбили, но помог густой лес…» - таковы были правила военной полевой почты. Только в начале 1945 года в письме впервые был указан город, но это был Сталинград. Оказывается, зимой 1943 года, считая, что в эти страшные по накалу боев дни он может погибнуть, отправил матери, которая находилась в другом городе, адресованное своей Наденьке запечатанное письмо, которое следовало открыть в случае его смерти. К счастью, этого не произошло, все остались живы.

Бабушка читала отрывки из писем, что-нибудь попутно рассказывала о своем отце, и за несколько лет складывалась как бы повесть о тех испытаниях, которые выпали на долю наших людей в тяжелые годы войны. Только это была не документальная проза, не художественная литература, а сама жизнь. Некоторые «главы» накрепко отложились в памяти, попробую их, как смогу, передать.

Михаила Горшанина, работавшего после окончания Николаевского кораблестроительного института на одном из николаевских заводов, призвали в армию 1 августа 1941 года. Сначала он попал в десантники, но потери первых дней войны были настолько велики, что через некоторое время он, после переформирования, оказался в стрелковой роте. В армии тогда было не так много образованных людей, а прадедушка вышел из культурной семьи, хорошо учился и не только прекрасно чертил, что было необходимо для его «гражданской» профессии, но и замечательно рисовал. Но сначала командиры по-другому использовали его сообразительность, ясное понимание поставленных задач и способов их выполнения, умение принимать правильные решения в сложной обстановке: его определили в разведку.

Надо сказать, что в письмах прадедушки встречается много тяжелых мест, есть описания и радостных событий, особенно к концу войны, а мне запомнилось одно смешное. Шли они втроем из глубокого рейда за линией фронта. Задание было выполнено, но оставалась нелегкая задача – перейти линию фронта, чтобы добраться к своим. Шли, в основном, ночами, минуя опасные места, но уже так измотались, что решили попробовать зайти в одну деревушку. Целый день просидели в укромном месте, наблюдая в бинокль за обстановкой. Немцев не было, но выбирать объект для отдыха нужно было очень осторожно. Им повезло, людей в деревне было мало, одни старики; на окраине стояла избушка с одной хозяйкой, у которой, редкое по тому времени явление, была коза. Когда стемнело, двинулись. Один из разведчиков пошел вперед, постучал и вступил в переговоры с бабулей. Та долго не хотела открывать, но он сказал, что мы солдаты Красной Армии, пробираемся к своим и будем очень осторожны.

- Сколько же вас, сыночек, - поинтересовалась хозяйка.

- Два сержанта и ефрейтор.

- Ну, Бог с вами, заходите, а ефрейтора привяжите в сарае.

Разведчики зажали рты ладонями, чтобы не создавать шума и «хохотали» беззвучно. Тут на крыльце появился долговязый Миша, он то и был ефрейтор, но человек, а не собака, как по-своему расшифровала это необычное для нее слово бабушка.

Случай, явление на войне нередкое, изменил воинскую «специальность» Михаила Захаровича. Как-то они с товарищем докладывали результаты разведки командиру полка. В просторном блиндаже, теплом, хорошо освещенном, стояли столы, на них карты. Разведчики объясняли, а веснушчатый солдатик, помощник командира, все путался и ошибался, пытаясь найти на карте необходимые точки.

- Разрешите, товарищ полковник, - спросил дедушка. Полковник утвердительно кивнул, и разведчик ясно и точно доложил обстановку, безошибочно нанеся на карту условные значки и другие необходимые данные.

Полковник отошел от стола к телефону, крутанул ручку и сказал, когда кто-то поднял трубку:

- Горшанина я забираю в штаб, понял? На том конце, видимо, возражали, потому что командир полка нахмурился и резко приказал:

- Отставить! Завтра чтобы он был здесь! А разведчикам:

- Молодцы, благодарю за службу. День отдыхайте, а ты, Горшанин, теперь будешь служить здесь. Солдаты четко сделали поворот «кругом» и вышли.

Штабная карьера прадедушки закончилась так же неожиданно, как и началась. Фронт проходил уже по территории Польши, когда его вызвали в отдел кадров дивизии.

- Вы действительно инженер-судостроитель с практическим опытом работы? - задал вопрос подполковник, глядя на долговязого парня в видавшей виды гимнастерке и громадных сорок четвертого размера сапожищах, как бы не веря документам лежащего перед ним личного дела.

- Так точно.

- Какую работу выполняли на заводе?

- Инженером в конструкторском бюро.

- Михаил Захарович, - прадедушка от неожиданности вздрогнул, за три с половиной года к нему ни разу не обращались по имени-отчеству – Вы переводитесь во флот, работать будете по специальности. Вопросы есть?

Это было как гром среди ясного неба, но уже через несколько дней, теперь уже краснофлотец Горшанин, столько лет не державший в руках рейсфедер и циркуль, один за другим сдавал руководителю готовые чертежи.

- Теперь у меня жизнь пошла по-другому, как будто и войны уже нет. Не гремит все время и ночами не видно зарева пожаров, - пишет он жене в освобожденный нашими войсками Николаев.

Конечно, есть и письмо от 9 мая 1945 года. В нем говорится о долгожданной победе, о том, что верили в нее с первых дней войны; о павших товарищах по оружию, о нашей общей обязанности помнить какими усилиями, и какими жертвами далась нам победа.

 

Автор: Татьяна Миронцева

Фото: из открытых источников