С крестом в руке - тихий подвиг

К церкви и религии у меня отношение довольно легкомысленное. Я честно пытался переубедить себя, настроиться на нужный лад. Для этого не раз перечитывал Ветхий Завет и Евангелия, в том числе апокрифические. Но в текстах, в которых люди ищут ответы на свои вопросы, я нахожу только противоречия и нестыковки. Вроде как, по старой милицейской привычке, собираюсь кого-то изобличать, пригвоздить фактами. Мне не раз приходилось встречаться и общаться со священнослужителями. Обычные парни с чувством юмора, которые не прочь пошутить  и поговорить на довольно скользкие темы. Как-то раз в церковной сауне, в Страстную пятницу, мы жарили шашлыки, не испытывая никаких угрызений совести. Помню что, выпив, больше чем мог, но меньше чем хотел, требовал от священников передвинуть близлежащую гору, цитируя Святой текст: "имея веру с горчичное зерно, можно сдвинуть гору с места". Я говорю об этом без ухарства, но у меня порой складывалось ощущение, что в духовных семинариях тайно готовят атеистов. При этом часто вспоминаю строки Есенина, отражающие моё собственное сожаление: «Стыдно мне, что я в Бога верил. Горько мне, что не верю теперь».

Пусть маленький рассказ сослужит малую толику во искупление грехов и бывших будущих.

1914 год Слово война уже не резала слух. Империя вступила в Первую Мировую в конце лета. Но для Крыма и будущего города двух оборон была где-то далеко.

Главные силы Русского императорского флота включали пять линкоров, и превосходили флот османской империи. Гордо стоявшие на севастопольском рейде корабли внушали спокойствие и уверенность в безопасности. Еще бы, тогдашние моряки не могли предполагать, что спущенный на воду в 1915 году, корабль «Волхов» прослужит в качестве спасательного суда под именем «Коммуна», до наших дней. Думаю, что прослужит еще очень долго. Тогда корабли строили на совесть.

Но с появлением у османов двух германских крейсеров «Гёбена» и «Бреслау» соотношение сил значительно изменилось.

Линейный крейсер «Гёбен» обладал мощным вооружением, значительно превосходящее вооружение русских кораблей. Его артиллерия имела мощность, сопоставимую с орудиями трех лучших линейных кораблей России, что делало «Гёбен» серьёзным противником в морских боях. По скорости он превосходил их почти вдвое, Это давало ему стратегическое преимущество в сражениях, так как «Гёбен» мог не только инициировать бой с русскими кораблями, но и уклоняться от него, если ситуация складывалась неблагоприятно.

Война в Севастополь пришла ранним утром 29 октября 1914 года.

В 4:15 утра радиоволны принесли тревожное известие о нападении турецких кораблей на одесский порт. Получив это известие,  командующий Черноморским флотом  объявил о начале войны с Турцией.

В 5:30 флагман турецкого флота «Гёбен» приближался к Севастополю, сопровождаемый двумя эсминцами, но, из-за навигационной ошибки, оказался слишком близко к берегу. В 6:15 он был опознан, и в 6:28 севастопольские береговые батареи открыли интенсивный огонь. «Гёбен» ответил на эти удары, обстреливая Константиновскую батарею и внутренний рейд.  Но выстрелы были неточными. Часть снарядов упала на берег, поразив районы Морского госпиталя, Корабельной слободки и  угольных складов. Плохая видимость и множество стреляющих батарей усложняли обеим сторонам возможность точно прицеливаться. Из 360 снарядов, выпущенных по «Гёбену», лишь три достигли цели, вызвав минимальные повреждения. В 6:48 «Гёбен» прекратил огонь, израсходовав 59 снарядов, а береговые батареи завершили стрельбу в 6:50. В Севастополе погибли два человека, восемь получили тяжелые ранения.

Примечательно, «Гёбен» во время боя маневрировал на выставленном минном заграждении, которое по приказу благодушного командующего ЧФ адмирала Андрея  Эбергарда было отключено. Когда опомнились, был отдан приказ о повторном включении, но выполнили его с опозданием, когда противник покинул опасную для себя зону.

В это время из Ялты держал курс на Севастополь минный заградитель «Прут».

Этот корабль сыграл заметную историю в истории Черноморского флота.

19 июля 1905 года на борту «Прута» вспыхнуло восстание экипажа, возглавляемое матросом-большевиком А. И. Петровым. Моряки повели корабль к Одессе с намерением соединиться с легендарным броненосцем «Потёмкин», однако там его не застали. Под красным флагом «Прут» направился в Севастополь, стремясь поднять на восстание корабли эскадры. Но судьба была не на стороне восставших. Корабль был встречен двумя миноносцами и отконвоирован на базу, где 42 члена экипажа были арестованы. После подавления восстания «Прут» некоторое время использовался в качестве плавучей тюрьмы в Севастополе.

«Прут» груженный новейшими минами, шел в Севастополь в сопровождении трех патрульных эсминцев под командованием капитана 1-го ранга князя В.В. Трубецкого.

Уже на подходе к базе в нескольких милях от мыса Херсонес, на пути наших кораблей показалась громада «Гёбена».

Эсминцы пытались прикрыть «Прут» но «Гёбен» огнем своей артиллерии  разметал наши корабли. Каждый снаряд «Гёбена» весил  триста килограмм. Капитан минзага, оценив обстановку, ледяным голосом отдал приказ: «корабль к затоплению, кингстоны открыть» очередным разрывом капитан был выброшен за борт.

На борту находился семидесятилетний корабельный священник иеромонах Антоний (Смирнов) Когда были спущены шлюпки и команда начала покидать погибающий корабль, священнослужитель спустился в свою каюту, одел рясу и поднялся на капитанский мостик, заняв место капитана, чтобы благословить матросов.

На корабле должен быть капитан. Если светского нет, значит, будет духовный, - произнес он, когда моряки уговаривали его занять место в последней шлюпке.

Примерно в 8:40 «Прут» встал вертикально и с развивающимся на мачте Андреевским флагом ушел под воду…

Последним, что увидели моряки из переполненных  до предела шлюпок, был уходящий под воду корабль и священник, осеняющий их крестным знамением.

Андреевский флаг на мачте трепетал в последний раз, словно прощаясь. Священник молился, его руки крепко держали крест, олицетворяя надежду и спасение. Он стал символом душевного света, который вряд ли погаснет даже в самой бездонной тьме. Молитва, произносимая им, звучала как прощальная песня для всех, кто пытался спастись, покинув корабль.

Вода накрывала корабль, и в этот момент времени остановилось: стоявшие на шлюпках смотрели, как в дыму и огне «Прут» исчезал под водой, а вместе с ним и священник – верный пастырь, оставивший свой след в сердцах моряков. Тихий шепот молитвы был слышен даже разрывов снарядов.

За свой подвиг отец Антоний 4 ноября 1914 года был посмертно удостоен ордена святого Георгия 4-й степени, став единственным флотским священником, удостоенным за годы Первой мировой войны этой высокой воинской награды.