13 С° нет
Лента новостей

Севастопольская тюрьма. Сыщики и заключенные

Проезжая по площади Восставших, мимо здания бывшей городской тюрьмы, все время думаю, хорошо, что в северной столице тюрьму, в крепости на Заячьем острове, никто не догадался превратить в торговый центр. Петропавловская крепость хоть и являлась крепостью 1 класса, согласно классификации крепостей принятых в Российской империи, в сражениях никогда участия не принимала и все время использовалась как место заключения.

Наша севастопольская тюрьма, построенная в последние годы 19 века, использовалась в своем качестве до 50-х годов прошлого века. Потом там были цеха предприятия «Эра», сейчас «Новый бульвар» - этакийТЦ, состоящий из магазинчиков и офисов.

В свое время, в тюремной стене около земли была примерно метровая дыра. Поражала толщина этой стены, метра полтора, не меньше, да еще и с металлической решеткой посередине.

Вообще площадь была веселая. Справа стадион, слева – больница, прямо – кладбище. Болей на здоровье за любимую команду.

Даже своим названием площадь Восставших, в какой-то мере обязана тюрьме. Раньше эта улица на окраине Севастополя носила имя Херсонесская.

В революционном 1905 г. на Историческом бульваре возник многолюдный митинг, но полиция и солдаты разогнали его. Однако митинг вспыхнул снова уже на Приморском бульваре, откуда митингующие под красными флагами с пением революционных песен направились к городской тюрьме и потребовали освобождения политических заключенных.

Когда демонстранты приблизились к воротам тюрьмы, раздались выстрелы. 8 человек было убито и около 50 ранено. 20 октября состоялись похороны жертв расстрела, превратившиеся в многотысячную антиправительственную демонстрацию. В память об этих событиях пл. Восставших носит такое название.

У нас принято упоминать успехи сыскного дела со времени образования советской милиции. А ведь если глянуть на именитых узников севастопольской тюрьмы, сразу станет понятно, что царские сыщики тоже ели свой хлеб недаром. Странно, но сыскари, работавшие при советской власти, хорошо знали фамилию царского полковника Сергея Васильевича Зубатова  – гения сыска. Он организовал  службу наружного наблюдения, разработал методы агентурной работы. Созданный им  при Московском охранном отделении «Летучий отряд филёров» во главе с Е. П. Медниковым действовал по всей России, разрабатывая данные внутренней агентуры и выслеживая революционеров. В короткое время Московское охранное отделение превратилось в образцовое учреждение, опыт которого использовался всеми розыскными учреждениями империи. Сам Зубатов регулярно устраивал для подчинённых офицеров лекции, в которых разъяснял технику розыскного дела. Многие ученики Зубатова впоследствии возглавили охранные отделения по всей России.

Зубатов Сергей Васильевич

Сам Зубатов понимал опасность для существующего строя, социал-демократического движения, так же он понимал, что одними репрессиями его не подавить. В 1901 году он разработал и успешно осуществил план создания опекаемых полицией легальных профессиональных союзов рабочих, которые должны были направить рабочее движение с революционного пути на путь мирной защиты экономических интересов рабочих.

Парадокс жизни полковника – интеллектуала заключался в том, что он полюбил террористку революционерку Маню Вильбушевич, которая впоследствии стала видным деятелем профсоюзного движения Израиля, одной из организаторов кибуцев, построенных на коммунарской основе. В Израиле в честь уроженки Гродненской губернии Мани Шохат названы улицы, парки, школы.

Сегодняшние сыщики даже не догадываются, откуда берут свое начало те методы, которые они используют.

Список постояльцев севастопольской тюрьмы показателен. Это не случайные бродяжки, а люди знавшие основы конспирации, дерзкие и отчаянные.

Среди сидельцев известный большевик, во время ареста, в 1906 году - член партии меньшевиков, Антонов – Овсеенко, по кличке Штык. Он, правда, в 1907 году, получив 20 лет каторги, которой заменили смертный приговор,  успешно сбежал из узилища, с группой сообщников взорвав тюремную стену.

В 1903 году был задержан на Графской пристани «за подрывание основ самодержавия и ниспровержению основ существующего строя» и доставлен в тюрьму эсер Александр Степанович Гриневский. Александр Степанович, больше известен нам как Александр Грин, автор трогательной феерии «Алые паруса».

Бывал в нашей тюрьме Павел Ефимович Дыбенко будущий первый  нарком РСФСР по военно-морским делам. Как гласит легенда, его брак с Александрой Колонтай был первым зафиксированным браком в книге актов гражданского состояния молодой советской республики.

В давние времена по экранам советских кинотеатров с успехом прошел фильм «Адъютант его превосходительства» с Юрием Соломиным в главной роли. Реальный адъютант белого генерала Май - Маевского, Павел Васильевич Макаров, тоже бывал в севастопольской тюрьме не по своей воле.

Здесь ожидал приговор, за зверства, учиненные во время оккупации Севастополя, генерал-полковник вермахта, командующий 17-й полевой армией Эрвин Густав Йенеке.

Здание с такой историей легко было превратить в музей, уровня знаменитой Петропавловской крепости в Санкт – Петербурге. Но уже не случилось. Хотя маленькая комнатка, камера в которой «сидел» Александр Грин, все же есть.

Хочется сказать несколько слов, о самом, пожалуй, знаменитом постояльце севастопольской тюрьмы, террористе №1 серебряного века, Борисе Викторовиче Савинкове.

Когда пишешь о террористе, есть опасность, что читатель может почувствовать нотку симпатии к нему, неправильно понять.  У нас в стране, на мой взгляд, отношение к этой категории преступников, решивших, что они могут быть вершителями судьбы, неоднозначное.

Например, в советские времена, Старо-конюшенный мост в Санкт – Петербурге назывался именем убийцы императора Александра II, террориста - народовольца И Гриневицкого. Имя его подельницы, дочери губернатора Петербурга Софьи Перовской, носит одноименный совхоз в Севастополе и даже установлен ей памятник. Именем еще одного подельника «народовольца» Андрея Желябова, названа центральная улица в столице Крыма. Можно вспоминать улицы носящие имена Веры Фигнер и Веры Засулич, Степана Халтурина и Дмитрия Каракозова, многих других.

Ноя вспомнил о Савинкове, только потому, что его имя так или иначе связано с севастопольской тюрьмой.

Имя Бориса Савинкова попало в советские учебники и фильмы. Многие его с легкостью причисляют к монархистам. Это его-то, революционера до мозга костей, одного из лидеров Боевой организации эсеров, взрывавшего русскую монархию в прямом смысле этого слова! Он был личностью многогранной - писатель, поэт, публицист. Политический и государственный деятель Временного правительства, участник Белого движения. Автор романа, повестей, рассказов и очерков. Мемуарист, посмертный сборник «Книга стихов» (Париж, 1931). Известен также под псевдонимами «Б. Н.», Вениамин, Галлей Джемс, Крамер, Ксешинский, Павел Иванович, Роде Леон, Субботин Д. Е., Ток Рене, Томашевич Адольф, Чернецкий Константин.

Борис Викторович, с намерением организовать покушение на адмирала Г. П. Чухнина, приехал в Севастополь 12 мая 1906 года.  Он поселился в гостинице Ветцеля, (нынешнее здание занимаемое Правительством Севастополя), под именем подпоручика в запасе Субботина.

14 мая, в день коронации во Владимирском соборе, должно было пройти торжественное богослужение с участием командующего флотом адмирала Чухнина и командующего Севастопольской крепостью генерала Неплюева.

Главный командир Черноморского флота и портов Черного моря вице-адмирал Григорий Чухнин личность в истории неоднозначная. Он «прославился» тем, что дал характеристики русским флотоводцам, обозвав их «пещерными адмиралами», намекая на то, что четыре Порт-Артурских «флотоводца предпочитали отсиживаться в крепости в блиндажах, нежели атаковать неприятеля.

Адмирал Григорий Павлович Чухнин

Оставаясь верным присяге, и своему пониманию долга, он жестко подавил восстание моряков на крейсере «Очаков» в 1905 году

А. И. Куприн дал Чухнину негативную характеристику в очерке «События в Севастополе»: «Это тот самый адмирал, который некогда входил в иностранные порты с повешенными матросами, болтавшимися на реях».

В экспедицию Савинков отправился вопреки постановлению совета партии о прекращении террора на время работы Думы — он сделал вид, что не знает о решении, «губительном» для Боевой организации.

В «Записках террориста» Борис Савинков написал о том, что решение убить главнокомандующего Черноморским флотом адмирала Чухнина он принял, не зная о том, что совет партии эсеров постановил прекратить террор. Но даже если это было так, Савинков, видимо, не отказался бы от своего решения.

«Постановление совета партии, — писал он, — шло настолько вразрез с моими и большинства моих товарищей мнениями, что я не знаю, как бы мы к нему отнеслись, если бы узнали о нем заблаговременно. Быть может, мы бы не подчинились в данном случае центральному комитету, и пошли бы на открытый конфликт с партией».

Но почему в качестве объекта террористического акта был выбран именно адмирал Чухнин? Считается, что революционеры хотели отомстить адмиралу за жестокое подавление севастопольского восстания 1905 года на крейсере «Очаков», но не исключено, что у Савинкова были на этот счет свои планы.

По версии Савинкова, трое его помощников должны были всего лишь находиться в толпе, наблюдая за происходящим, но события приняли неожиданный оборот.

«По окончании службы в соборе, — вспоминал он, — когда комендант севастопольской крепости генерал Неплюев принимал церковный парад, из толпы народа выбежал юноша лет 16, Николай Макаров, и бросил Неплюеву под ноги бомбу. Бомба Макарова не взорвалась. В ту же минуту раздался сильный взрыв — взорвалась бомба второго участника покушения, матроса 29-го флотского экипажа Ивана Фролова. Взрывом этим Фролов был убит на месте. С ним было убито 6 и ранено 37 человек из толпы». Сам Неплюев не пострадал. Макарова немедленно скрутили, а вместе с ним были арестованы Двойников и Назаров, которые, как уверял Савинков, к террористическому акту не имели никакого отношения. Более того, в гостинице был задержан сам Савинков. Лишь Калашникову удалось скрыться, но ненадолго — его арестовали по приезде в Петербург.

Эсер Борис Викторович Савинков

Есть подозрение, что в своих мемуарах Савинков кое о чем умолчал. Так, он сообщил, что перед богослужением во Владимирском соборе он ожидал на Приморском бульваре члена боевой организации Рашель Лурье, которая должна была приехать в Севастополь с динамитом. Но она не приехала. Потому-то, видимо, и сорвался террористический акт, направленный против адмирала Чухнина. Также не верится в то, что Савинков был непричастен к покушению на генерала Неплюева.

Напротив, зная характер Савинкова, можно предположить, что в его планы входило убийство Чухнина и Неплюева. После чего, пользуясь всеобщим замешательством и поддержкой революционно настроенных матросов, он, вероятно, рассчитывал захватить власть в Севастополе. Но надо признать, что организация аферы была никудышной.

Забегая вперед, скажу, что адмирал Чухнин, через полтора месяца после неудачного покушения был убит на своей даче в поселке «Голландия матросом (по другим данным  дезертиром, Акимовым). По распоряжению Николая II адмирала Г. П. Чухнина похоронили в склепе Владимирского собора рядом с адмиралами М. П. Лазаревым, В. А. Корниловым, В. И. Истоминым, П. С. Нахимовым.

От неминуемого смертного приговора Савинкову удалось сбежать. Правда, побег он совершил не из тюрьмы, а из главной гарнизонной гауптвахты. Ему удалось навсегда покинуть Севастополь, что бы найти свою смерть в известном здании на лубянке.

И напоследок о тюремных нравах в первые годы советской власти.

Журнал «Бизертский Морской сборник», выходивший с 1920-го по 1924 год в тунисском порту Бизерта. Издавал журнал - печатал на машинке, а потом размножал на гектографе - офицер-подводник Нестор Монастырев. А передал несколько экземпляров родному Севастополю последний хранитель парижской кают-компании бывших офицеров Российского императорского флота Николай Павлович Остелецкий, сын севастопольского адмирала.

«Варфоломеевская ночь в Севастополе 23 февраля 1918 года»

В начале января 1918 года < > севастопольская тюрьма была переполнена разного сорта "контрреволюционерами". < > Мы, старые арестанты, образовали свой маленький Красный Крест и поддерживали вновь прибывших провизией и морально. "Товарищи в ленточках" - матросы и некоторые рабочие, несшие караул в тюрьме, всячески издевались над нами и не раз грозили расстрелять нас, но пока что обходилось благополучно.

Начались "суды", вернее - расправа революционного трибунала. Судили в Морском собрании. Приговоры в большинстве случаев выносили беспощадные, например, капитан 2 ранга Бахтин был приговорен к шестнадцати годам тюремного заключения с принудительными работами. Адмирал Львов и капитан 1 ранга Карказ - к десяти годам и принудительным работам. Матрос Блюмберг - к пяти годам и так далее.

Мы, заключенные, жили дружной семьей: читали, пополняли свои знания, особенно углублялись в иностранные языки, играли в шахматы, морскую игру, спорили о текущем моменте, пилили дрова, топили печи, составили приличный хор, пели по праздникам в тюремной церкви. И с нетерпением ждали дня свиданий с близкими. И после свиданий мы еще до 6 часов вечера делились друг с другом новостями и, когда раздавался звон колокола, возвещавшего нам, что пора расходиться по своим камерам, мы возвращались к суровой действительности и расходились. Начиналась поверка, и к 7 часам вечера мы были заперты в своих камерах-склепах.

Так протекала наша жизнь. В одиночках сидели: в сыром подвале - капитан 1 ранга Карказ, в верхнем этаже - муфтий крымских татар Челеджин Челебиев, в нижнем этаже - старший городовой из севастопольской полиции Синица и инженер Шостак.

Накануне этой кошмарной ночи, после вечерней поверки, как всегда, нас заперли по камерам. Часов до десяти в нашу камеру N 3, находящуюся против камеры N 4, долетал смутный гвалт запертых там. Веселый заразительный смех мичмана Целицо и прапорщика по адмиралтейству Кальбуса часто нарушал мертвую тишину. Часов в одиннадцать ночи вся тюрьма затихла. < >

В два часа ночи 23 февраля 1918 года ворвалась в тюрьму первая банда матросов. Они потребовали от комиссара тюрьмы выдачи к пяти часам заключенных. Комиссар по телефону запросил Совет. Совет всю ночь заседал во дворце главного командования флота, как ему быть - выдавать или нет. И Совет ответил:  «Выдавать, кого потребуют матросы».

В списке значился адмирал Львов, капитан 1 ранга Карказ, лейтенант Цвигман, муфтий Челебиев и бывший городовой полиции Синица. Им связали руки за спиной. Вязали матросы и рабочий плотницкой команды севастопольского порта Рогулин. Их повели. Никто из заключенных не просил о пощаде. Дорогой до места убийства в Карантинной балке, как потом передавал рабочий Рогулин, их истязали. Больного старика Карказа били прикладами, кулаками, в буквальном смысле волокли, так как он болел ногами и не мог идти. Адмирала Львова дергали за бороду. Синицу кололи штыками и глумились над всеми. Перед расстрелом сняли с них верхнюю одежду и обувь и, уже расстрелянных, мертвых, били по голове прикладами, камнями.

Мы, оставшиеся в тюрьме, ждали своей очереди. Простились друг с другом. Наскоро написали письма родным. В четыре часа утра в тюрьму ворвалась вторая банда матросов: эти брали без списка, кто подвернется под руку. Взяли полковников по адмиралтейству Шперлинга, Яновского, капитана 2 ранга Бахтина, лейтенанта Прокофьева, мичмана Целицо, поручика по адмиралтейству Доценко... < >

Всем обреченным связали руки, хотя полковник Шперлинг и Яновский просили не вязать их. "Мы не убежим", - говорили они. И эти пошли на свою голгофу, не прося пощады у палачей, лишь у мичмана Целицо выкатились две слезинки, мальчик он еще был, вся жизнь впереди. < > Их увели, а нам, оставшимся, сказали: "Мы еще придем за вами". Минут через 15-20 глухо долетел в казарму звук нестройного залпа, затем несколько одиночных выстрелов.

Мы ждали своей очереди. Тускло светился рассвет в переплетенное тюремной решеткой окно. Тихо-тихо кругом, мы лежали на койках, и глаза наши обращались то к иконе, то на окно, где медленно разгорался рассвет. Губы каждого невнятно шепчут: "Господи, спаси и защити! Ты единственный наш защитник, ты единственная наша надежда". Боже, как медленно, как томительно приближаются минуты рассвета. Что было пережито за это время - не в силах описать ни одно перо.

Но вот взошло солнце, и ярко вспыхнули его лучи на оконных стеклах, весело заиграли на полу и стеклах казармы. Послышались шаги и глухой говор. Звякнули ключи, проскрипел отпираемый замок, и этот звук кольнул наше сердце. Они. Но нет, это открыли наши камеры надзиратели, началась поверка: мы вышли в коридор. Пустые, мрачные стояли те камеры, в которых еще вчера было так оживленно, казалось, незримый дух убитых витает в них. В соседних камерах уцелело очень мало народа. Мы обнялись, мы расцеловались и плакали. Сколько в эту кошмарную ночь было перебито народу в Севастополе, никто не узнает.

Взошло солнце, могучее, жизнерадостное. Не увидеть его больше тем, не согреет оно, не порадует, не вселит надежду на спасение. Не услышат они больше лепета своих детей, не увидят больше своих жен, матерей, сестер, братьев, друзей. Не увидят они больше позора, который переживает замученная предателями-большевиками наша милая Родина. Не увидят они и тех страданий, какие переживает под большевистской пятой несчастный народ. Пусть же чистое изумрудное море будет вам легким покровом, а морская травка обовьет ваши останки траурным флером. Мир вам, мученики!

В. Л-рь (Можно предположить, что это генерал-майор Корпуса корабельных инженеров Вильгельм Александрович Лютер, покинувший Севастополь с эскадрой Врангеля и поселившийся в Тунисе.)

Борис Колесников

Сообщить новость

Отправьте свою новость в редакцию, расскажите о проблеме или подкиньте тему для публикации.

Последние новости

В Севастополе начинает работать новая схема организации дорожного движения на 5-м км
В детском саду на Симонок продолжают выявлять недостатки
Аварийный дом в Балаклаве может стать причиной трагедий севастопольцев
В Севастополе увеличилась очередь льготников, имеющих право на получение земельных участков
1566 Город
Сборку труб для КОС в бухте Казачьей планируют закончить с началом лета
2063 Город
Стратегия социально-экономического развития Севастополя не включает муниципалитеты
Губернатор Севастополя сообщил о падении военного самолета
1408 Армия
В Севастополе простились с бойцом СВО Денисом Усольцевым