Казнить нельзя…?

Тема возврата к смертной казни является одной из остро дискутируемой. Она вновь и вновь возникает после совершения какого либо резонансного преступления.

Новую волну обсуждения этой темы в СМИ подняло заявление заместителя председателя Совета безопасности РФ, Дмитрия Медведева.

«Мораторий на смертную казнь в Российской Федерации может быть преодолен в случае необходимости при изменении правовых позиций Конституционного суда страны» -  написал он в своем Telegram-канале.

Библейский принцип «Око за око», с момента введения моратория на смертную казнь, немного растерял своих сторонников. По данным некоторых исследований, в 2009 году за смертную казнь выступали 56% опрошенных, против — 25%.

Сейчас сторонников этой меры наказания стало на 13% меньше. Но цифра сторонников все равно впечатляет.

Действующая конституция не содержит запрета на применение смертной казни. С. 20 Основного закона звучит так:
«Смертная казнь впредь до ее отмены может устанавливаться федеральным законом в качестве исключительной меры наказания за особо тяжкие преступления против жизни при предоставлении обвиняемому права на рассмотрение его дела судом с участием присяжных заседателей».

В УК РФ есть отдельная статья под номером 59, которая так и называется, а в уголовно-исполнительном кодексе существует целый раздел VII «Исполнение наказания в виде смертной казни».

28 февраля 1996 года Россия стала членом Совета Европы. Членство в этом международном сообществе обязывало власти России ратифицировать Протокол № 6 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод, отменяющий смертную казнь.

Этот протокол до настоящего времени РФ не ратифицирован, тем не менее, Россия неукоснительно соблюдала его условия.

Последняя казнь в нашей стране состоялась в ночь со второго на третье сентября 1996 года. Приговор был приведен в исполнение в отношении маньяка насильника  Сергея Головкина (известное дело Фишера). Он обвинялся почти в 40 –ка убийствах и изнасилованиях, но доказать смогли 11.

В феврале 1999 года Государственная Дума приняла постановление, запрещающее смертную казнь до введения на всей территории России судов с участием присяжных заседателей. Последним из регионов России, где появился суд присяжных, стала Чеченская Республика. Это произошло 1 января 2010 года.

Однако по постановлению Конституционного суда РФ мораторий на смертную казнь был продлен.

В определении отмечалось, что в стране сформировались «устойчивые гарантии права не быть подвергнутым смертной казни» и «сложился легитимный конституционно-правовой режим», опирающийся на международно-правовые нормы и обязательства, принятые на себя Россией. Хотя еще раз подчеркну, что законодательного запрета на применение смертной казни в нашей стране нет – информация о правовом статусе смертной казни до сих пор содержится в Уголовном кодексе.

Без вины виноватые

Самым главным, и, на мой взгляд, в настоящее время непреодолимым,  препятствием для отмены моратория на применение смертной казни, является возможность судебной ошибки. Впрочем, для уголовного процесса одинаково опасны, как ошибочное осуждение так и  ошибочное оправдание.

В этих случаях вред причиняется двойной: честный человек объявляется преступником и подвергается незаслуженной репрессии, а действительный преступник остается на свободе ненаказанным и радуется, что дело так удачно для него обернулось.

Ошибочные или ложные показания свидетелей, потерпевших, обвиняемых, ошибочные документы и заключения экспертов, ошибки при проведении и фиксации результатов следственных действий, основанных на непосредственном восприятии, — все они закономерно превращаются в судебные ошибки, если остаются не выявленными в ходе судебного процесса. Нередки случаи, когда совпадающие показания свидетелей даются лицами с похожими интересами и психологическими характеристиками.

Правда, ныне покойный Владимир Жириновский – ярый сторонник смертной казни предлагал свой радикальный путь, позволяющий избежать судебных ошибок. В качестве «профилактики» от судебных ошибок он предлагал казнить вынесших ошибочный смертный приговор судью и следователя.

«Самое главное, казнь должна быть публичная. Если будем вешать в центре города, и труп будет висеть два-три дня, обязательно сократится количество преступлений» - отстаивал свою позицию лидер либеральных демократов. Наверняка Владимир Вольфович понимал, что выступает в своем любимом жанре – популизма.

Но, тем не менее, давайте посмотрим, самые громкие дела убийц – маньяков. Сколько невинных людей пострадали.

Андрей Чикатило - один из самых известных советских серийных убийц. С конца 1970-х годов он совершил в Ростовской области и других регионах более 50 убийств.

За одно из убийств совершенных Чикатило был осужден и  расстрелян Александр Кравченко.

Кравченко отсидел перед этим шесть лет за то, что совершил изнасилование и убийство несовершеннолетней, и вышел на свободу в 1976 году.(подозрительно короткий срок за такое тяжкое преступление). В 1978-м в Херсоне был найден женский труп. Поскольку, в первую очередь, следователи отрабатывали версии с рецидивистами, а Кравченко жил неподалеку от места преступления, он опять попал под подозрение. Интересно, что Кравченко сразу не арестовали - его алиби подтвердила жена. Это произошло лишь месяц спустя. Александра поймали на краже: ворованные вещи были найдены в его доме, он не отказывался от содеянного преступления. А через несколько дней после ареста он взял на себя и убийство и был приговорен к высшей мере наказания. Жена тоже изменила показания — ее припугнули, что она пойдет как соучастница убийства. Несколько раз Кравченко подавал апелляции, но суды разных инстанций возвращали дело на доследование, заменяли высшую меру на 15 лет строгого режима. В итоге приговор в июле 1983 года был приведен в исполнение.

 

Геннадий Михасевич известный как «Витебский маньяк». Согласно приговору суда, он совершил 36 убийств. Сам маньяк признавался в совершении 43 преступлений. По этому делу за восемь лет, что велось следствие, были осуждены 14 человек.

Так, на десять лет был осужден некто Глушаков, давший ложные показания под влиянием угроз.

 В 1979 году за убийство девушки были осуждены любовники Николай Тереня и Людмила Кадушкина. Тереню приговорили к расстрелу. Кадушкина же оговорила себя и своего приятеля и получила всего 15 лет за «чистосердечное» признание.

Николай Феофилов.  В деле этого  маньяка, «Уральского душителя» тоже есть невинно пострадавший вор — Георгий Хабаров, только вышедший из тюрьмы. Его взяли в качестве подозреваемого потому, что он ухаживал за одной из жертв Фефилова. Михаил, как Тереня и Кадушкина, любил выпить и нигде не работал. Более того, он страдал олигофренией. По умолчанию следователи решили, что нормальный человек не будет насиловать и убивать девушек. Значит, виноват человек с психическими отклонениями. Георгий был приговорен к высшей мере наказания — расстрелу. Михаил Титов – еще один из тех, кого обвиняли в фефиловских убийствах девушек. Он тоже состоял на учете в психоневрологическом диспансере. О том, как следователи пытались получить его признание, красноречиво говорит то, что он скончался в тюремной больнице через полтора месяца после ареста от переломов костей, разрывов и кровоизлияний внутренних тканей и органов. Начальника СИЗО был уволен, никаких уголовных дел в отношении него не возбудили.

Сам Феофилов до суда не дожил, он был убит сокамерником в СИЗО.

В качестве поучительного примера, демонстрирующего возможность трансформации следственных ошибок в судебные, несмотря на обязывающий высокий должностной уровень «ошибающегося», можно привести случаи из биографии известного в СССР следователя М. К. Жавнеровича.

Процитирую посвященный этому горе следователю отрывок из книги Николая Китаева «Неправосудные приговоры к смертной казни»

М. К. Жавнерович начал работать в прокуратуре с августа 1944 г., в 1952 г. его назначили старшим следователем прокуратуры Могилевской области, а с 1960 г. он назначается следователем по особо важным делам при прокуроре Белорусской ССР. В роскошно изданном юбилейном сборнике, посвященном 60-летию советской прокуратуры, об этом специалисте сообщается:

«К раскрытию почти каждого загадочного убийства в Белоруссии причастен следователь по особо важным делам М. К. Жавнерович… Одни усматривают в этом везение, другие — некую особую интуицию, присущую Михаилу Кузьмичу. Но, думается, дело, прежде всего в способности Жавнеровича разглядеть то, что до него осталось незамеченным, короче говоря, в высоком профессиональном мастерстве…

Михаил Кузьмич использует в своей работе возможности различных экспертиз и знания специалистов, новейшие научные достижения в криминалистике и психологии, умело взаимодействует с органами милиции и общественностью. Все это тоже слагаемые его мастерства, его “секрета”. Впрочем, сам он никакого секрета из своего умения работать не делает. Его обстоятельные статьи, обращенные ко всем собратьям по профессии, регулярно публикуются, о нем созданы документальные фильмы и телепередачи. Интересна и поучительна его книга “Каждое преступление должно быть раскрыто”.

Заслуги М. К. Жавнеровича в борьбе с преступностью признаны и оценены. Он кавалер ордена Трудового Красного Знамени, имеет и другие правительственные награды. Одним из первых в республике Михаил Кузьмич удостоен звания “Заслуженный юрист Белорусской ССР”»[13].

Однако через год после опубликования этих хвалебных строк герой очерка на коллегии прокуратуры Белорусской ССР был снят с должности, а также исключен из членов КПСС, что в те годы означало полное крушение карьеры. Поводом для принятия такого кардинального решения в отношении «лучшего следователя Белоруссии» послужил скандал, разразившийся «по делу Коновальчуков».

В ночь на 9 июня 1981 г. на озере Большое Осовище в Гомельской области были избиты и утоплены в воде проводившие рейд по выявлению браконьеров следователь Мозырской межрайонной прокуратуры В. В. Кузьминков и инспектор рыбоохраны С. Д. Кузьменко. У последнего похищен служебный пистолет «Токарев» с боеприпасами.

Через несколько дней по подозрению в совершении этого преступления арестовали местных жителей — Л. Володковича, О. Галая, В. Денисова, Н. Зухту, С. Хорсеко. Все пятеро быстро сознались в совершении двойного убийства, браконьерстве и хищении рыболовных сетей. Как потом выяснилось, сотрудники милиции буквально «выбили» нужные показания от задержанных. Одного били сапогом в лицо, другого — головой о сейф в служебном кабинете, третьего — переплетенным в коленкор томиком Уголовного кодекса Белорусской ССР. Немудрено, что на судебном процессе все пятеро отказались от «признания вины», объяснив прежние показания результатом примененного насилия со стороны сотрудников милиции.

Возвращенное судом на дополнительное расследование дело передали следователю по особо важным делам Белорусской ССР Н. И. Игнатовичу, отличавшемуся принципиальным характером и скрупулезностью в работе. Вскоре он заявил прокурору республики А. И. Могильницкому, что не верит в причастность арестованных к инкриминируемому убийству. Опытный криминалист Н. И. Игнатович отметил, что отсутствуют всякие вещественные доказательства, изобличающие обвиняемых. При поочередном выведении на место преступления арестованные, признавая вину, почему-то указывали разные пункты, обозначая динамику совершения преступления. Такие принципиальные противоречия у «признающихся», по мнению Н. И. Игнатовича, свидетельствовали о явном самооговоре.

Н. И. Игнатович был отстранен от дальнейшего ведения дела, которое передали М. К. Жавнеровичу, который не сомневался в вине арестованных и оставлял без реагирования их показания о недозволенных методах дознания. Прокурор Белоруссии А. И. Могильницкий сам утвердил обвинительное заключение при направлении дела в Верховный суд Белорусской ССР. Трое подсудимых были приговорены к 15 годам лишения свободы каждый, один — к 8 годам лишения свободы, и С. Хорсеко получил 2 года лишения свободы.

30 апреля 1983 г. в дежурную часть Мозырского РОВД поступило по рации сообщение от двух патрулирующих сотрудников милиции, которые преследовали подозрительный автофургон. Его номера по рации были переданы дежурному по РОВД. Однако вскоре оба патрульных были обнаружены без признаков жизни с многочисленными колотыми ранениями на теле. По номеру фургона быстро установили убийц. Ими оказались три брата Коновальчуки: Владимир, Василий и Григорий, а также сыновья Владимира Коновальчука — Геннадий и Константин. В ходе следствия выяснилось, что убийство следователя прокуратуры с инспектором рыбоохраны в 1981 г. совершено тоже этими лицами; преступники выдали пистолет «Токарева», похищенный у инспектора при нападении на него.

Осужденных людей пришлось освобождать. Коновальчуков обвинили в совершении четырех умышленных убийств и ряде краж, уголовное дело в отношении их начал рассматривать Верховный суд Белоруссии. Но еще до вынесения приговора в газете «Известия» 27 ноября 1983 г. появилась статья собственного корреспондента Н. Матуковского «Тень одной ошибки», рассказывающая про тайны следствия М. К. Жавнеровича, повлекшие осуждение невиновных.

14 декабря 1983 г. суд приговорил Владимира, Василия и Константина Коновальчуков — к смертной казни, Коновальчука Григория — к 15 годам лишения свободы, Коновальчука Геннадия — к 7 годам лишения свободы.

Прокурор и министр внутренних дел республики, их заместители были сняты с постов. Отстранен от должности судья, вынесший обвинительный приговор пятерым невиновным. 24 января 1984 г. в Минске прошло совещание работников прокуратуры Республики Белоруссия, на котором с докладом выступил Генеральный прокурор СССР А. М. Рекунков. Обсуждались «задачи по обеспечению строжайшего надзора за соблюдением законности». И никто из присутствующих не знал, что в следующем году Белоруссия опять будет предметом обсуждения в средствах массовой информации по теме следственных и судебных ошибок.

В 1985 г. наконец был пойман «витебский монстр» — Г. М. Михасевич, за 15 лет убивший по сексуальным мотивам свыше 30 женщин. Выяснилось, что по ряду преступлений, совершенных им, осуждены невиновные люди, которые на следствии признавали вину. Один из осужденных — Н. С. Тереня — даже был расстрелян по приговору суда, хотя жестокое убийство, как выяснилось, совершил не он, а Михасевич. Часть дел, по которым осуждены невиновные, вел тот же М. К. Жавнерович…

Старший следователь по особо важным делам при Генеральном прокуроре СССР В. А. Париц, возглавивший следственную бригаду по деяниям Михасевича, допрашивал пенсионера М. К. Жавнеровича, изучал его жизненный путь, личное дело, в котором одна из характеристик содержала такие строки: «…Не может изложить основной мысли прочитанных произведений. Язык бедный. Кругозор узкий. Рекомендовано усиленно читать юридическую и художественную литературу».
Хочется услышать отзывы читателей в пользу отмены или сохранения моратория на смертную казнь.