Почему дистанционное электронное голосование противоречит закону. Мнение

Поскольку я родом из Советского Союза, могу позволить себе некоторые воспоминания.

Заканчивая школу, то есть в возрасте 15 -16 лет, я общался с ровесниками или ребятами чуть старше, из тех, которых каждый милиционер знал в лицо и по фамилии. Они, отбыв сроки в керченской колонии для малолетних преступников, выйдя на свободу татуированные и бравирующие жаргоном, были в авторитете даже у местного хулиганья. Школа махнула на нас рукой, а мы казались себе самостоятельными и дерзкими. Ну и конечно, куда без этого в те годы, ночные посиделки под гитару.

На самом деле я хочу написать о вещах серьезных, а начал с уголовников и гитар, вот почему.

Вспомнилась песенка про электричество, о том, что  тогда в 70-х казалось смешным и несбыточным. В ней были такие слова:

Появятся в стране электроворы

Ловить их будут электромусора

Судить их будут электропрокуроры

Сажать их буду в элетролагеря

Время прошло, то над чем смеялись тогда, почти сбылось. Активно работает система распознавания лиц, лицам которым суд в качестве меры пресечения избрал домашний арест, носят на ноге электронный браслет. И самое - самое, даже голосование уже электронное. Пока не везде, но глава ЦИК Элла Памфилова то ли пугает, то ли просто мечтает, но уверенно заявляет, что в последующие избирательные циклы электронное голосование внедрят повсеместно.

Замечу, что такая дополнительная форма выражения волеизъявления имеет своих сторонников. По крайней мере, она удобна, достал телефон из кармана, нажал пару кнопок и готово. Гражданский долг выполнен, некий кандидат, поменяв свой статус на «депутат», на пять лет обеспечен жильем и работой в столице. Всем хорошо.

Но тогда почему многие против электронного голосования. Аргументы сторонников этого вида голосования называют венедиктовщиной. Название происходит от фамилии главного редактора  радиостанции «Эхо Москвы» Алексея Венедиктова, инициатора и горячего сторонника «дистанционки» в Москве.

О такой неординарной личности надо сказать пару слов. Он 20 лет проработал школьным учителем, преуспел в профессии, став отличником народного образования РФ. Потом по приглашению друзей, перешел работать на радио.

Широко известно высказывание Владимира Путина.  В 2001 году президент сказал Венедиктову: «Враги прямо перед тобой, ты с ними воюешь, потом заключаешь перемирие, и всё ясно. Предателя нужно уничтожить, раздавить. Знаете, Алексей, вы не предатель. Вы враг».

Тем не менее, Путин поздравлял его с 50-летием, пожелав успехов в работе, а в 2008-м — с Днем народного единства.

Алексей Венедиктов рассказывал, что Путин трижды не давал закрыть «Эхо» и уволить его. Кроме того, Путин, по словам Венедиктова, предлагал ему стать его доверенным лицом на выборах.

По-моему глупо сводить проблему электронного голосования к конкретной личности. Лучше разобраться в сути процесса.

Замечу, что термин электронное голосование не совсем корректен. Комплекс обработки избирательных бюллетеней (КОИБ) тоже является электронным устройством для подсчета голосов избирателей. Но мы говорим именно о ДЭГ – дистанционном электронном голосовании.

Кстати о КОИБах. Вроде удобная штука ускоряет подсчет голосов. После завершения голосования, через 15 – 20 минут уже известны результаты. Однако суд Германии признал неконституционным использование электронных урн для подсчета голосов избирателей. По мнению суда, они не позволяют гражданам проверить результат своего волеизъявления и не распечатывают соответственный бланк. Судьи сочли, что граждане должны иметь возможность проверять результаты собственного голосования без специальных технических знаний, что такой вид голосования не отвечает принципам честных и открытых выборов.

Другими словами, никто не знает, как настроен компьютер, куда, точнее кому «уйдет» голос избирателя. Суд разумно посчитал, что при голосовании у избирателя не должно возникать никаких сомнений. Если он сомневается в том, правильно ли учтен его голос, значит, он сомневается в итоговом результате выборов, и как следствие – подрыв доверия к избранному органу власти.

Нам бы перенять этот высокий правозащитный стандарт. Но пока мы клонимся в сторону запретов, а ведь перенимать лучшее, что есть в законодательстве у соседей, совсем не зазорно.

Но прежде чем написать о главном, и, пожалуй, критическом недостатке дистанционного голосования, надо поговорить о возможности контроля над волеизъявлением граждан.

Для того, что бы человек на выборах чувствовал себя свободным от контроля, в международном праве есть множество правовых актов предусматривающих:  тайное голосование. Самые весомые из них: Всеобщая декларация прав человека от 10 декабря 1948 года,

 Международный пакт о гражданских и политических правах от 16 декабря 1966 года;

Европейская хартия местного самоуправления от 15 октября 1985 года, Протокол №1 к Конвенции о защите прав человека и основных свобод от 4 ноября 1950 года;

Документ Копенгагенского совещания Конференции по человеческому измерению;

Конвенция о стандартах демократических выборов, избирательных прав и свобод в государствах - участниках Содружества Независимых Государств от 7 октября 2002 года).

Принцип тайного голосования закреплен в статье 81 Конституции России, и получил развитие в федеральном законе "Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации",  в котором сказано:

Голосование на выборах и референдуме является тайным, исключающим возможность какого-либо контроля за волеизъявлением гражданина

Принцип тайного голосования означает, что никто, кроме самого избирателя (участника референдума) не имеет права знать о содержании его персонального волеизъявления, и никто не вправе оказывать давление на волеизъявление избирателя.

А что происходит с дистанционным голосованием?

Никто не может уверенно сказать, что за спиной избирателя, в момент, когда он компьютерной клавиатуре давит на заветные кнопки, не стоит его начальник, получивший нужную разнарядку свыше. Или избирателю не предложили передать его пароль для голосования «нужному человеку. От избирателя могут потребовать сделать скрин с экрана компьютера, в доказательство его «правильного голосования.

Гарантов чистоты избирательного процесса –  наличие независимых наблюдателей, при такой форме голосования, не предусмотрено.

Да что там говорить, если нет механизма  доказывания  правильности или неправильности  подсчета голосов, поданных дистанционно посредством компьютерной системы.

Напомню, что федеральный закон  требует исключить возможность какого-либо (любого) контроля за волеизъявлением.

Пока эта возможность существует, пусть даже она существует только теоретически, выборы в  семи регионах, которых применялась система ДЭГ, нельзя считать проведенными в соответствии с законом.

Борис Колесников