Тварь я дрожащая или...

После того, как 1 февраля в Сети разошелся видеоролик, в котором депутат Госдумы Адам Делимханов угрожал подозреваемым в экстремизме братьям Янгулбаевым «отрезанием голов», ситуацию прокомментировали в Кремле. Пресс-секретарь президента РФ Дмитрий Песков заявил, что высказываниями Делимханова должна заниматься думская комиссия по этике. Песков также добавил, что у президента Владимира Путина нет планов встречаться с Рамзаном Кадыровым. Вечером того же дня встреча Главы Чечни с  президентом Владимиром Путиным состоялась. На сайте Президента РФ нет информации об этой встрече, но пресс-секретарь президента подтверди, что она состоялась. В коротком видеообращении в четверг Кадыров сообщил своим читателям в Telegram, что глава государства поддержал чеченский народ в борьбе с экстремистами и террористами.

В этот же день в трехсоттысячном Грозном состоялся несанкционированный митинг против семьи Янгулбаевых.

Родственники бывшего федерального судьи Сайди Янгулбаев публично заявили, что не хотят больше с ним и его семьей иметь никаких дел. Они заявили, что больше не считают семью Янгулбаевых своими близкими. Они готовы мстить им.

"Если мы их настигнем, мы выстрелим. Он, Сайди, был старшим в нашей семье, должен был заменить нам отца, но именно из-за него мы сегодня в такой ситуации", - заявил брат Сайди, слова которого цитирует "Коммерсант".

Скандал вокруг семьи разразился после задержания супруги Сайди - Заремы Мусаевой. Ее сначала арестовали на 15 суток по административному делу, а после в отношении нее было возбуждено уголовное дело по статье о нападении на представителя власти. Зарему Мусаеву арестовали до 1 апреля.

В адрес всех членов его семьи начали поступать угрозы от властей республики, в том числе от главы Чечни Рамзана Кадырова. Он назвал их террористами и призвал вернуть в страну. В противном случае их найдут и уничтожат.

Высокопоставленные чиновники - вице-премьер Чечни Абузайд Висмурадов, глава МВД по Грозному Дени Айдамиров, первый зампред правительства Чечни Иса Тумхаджиев, врио начальника регионального МЧС Алихан Цакаев и командир полка имени Ахмата Кадырова Замид Чалаев, так же высказали недвусмысленные угрозы в адрес семьи Янулбаевых.

Покинуть пределы страны были вынуждены не только члены семьи бывшего федерального судьи, но и журналистка "Новой газеты" Елена Милашина.

В эфире телеканала "Дождь" (в РФ издание внесено в список СМИ-иноагентов) она сказала:

"Мои достаточно высокопоставленные источники говорят, что сейчас угроза моей личной безопасности высокая, поэтому я их послушаю, хотя мне это очень не нравится Делимханов очень опасный человек. Я даже не знаю, кто более опасный — Рамзан Кадыров или Делимханов, поэтому это очень серьезная ситуация".

Милашина пишет о Чечне много лет, она автор большого числа публикаций с критикой Рамзана  Кадырова и его окружения.

 

В ответ мы пока слышим тревожное молчание Кремля. Официальная информация о встрече президента с Кадыровым, только усугубляет ситуацию, поскольку со слов Пескова, обсуждались в основном хозяйственные вопросы, не более того. Кроме того получается, что у Путина в планах встречи с Кадыровым нет, а Кадырова есть.

В стране принято, что визит губернатора вначале освещает сайт Кремля. А уже после сайт местного главы региона. Здесь ситуация иная. Кадыров поспешил отчитаться о встрече, поскольку она ему нужна была гораздо больше, чем президенту

Не надо строить иллюзий. Владимир Путин президент жесткий. По мнению людей, ранее работавших в его команде, он не сторонник скоропалительных решений. Его любимая фраза: «С этим разберемся позже». Он требует от своих помощников предложить ему не два и не три, а не менее десятка вариантов развития событий. Отчасти поэтому, некоторые высказывания и решения президента кажутся не совсем понятными.

Авторитет Владимира Путина  в Чечне очень высок. Если не сказать больше. Один из офицеров ГРУ, побывавший пару лет на праздновании дня рождения Кадырова, сказал мне: «В Чечне все держится на авторитете Путина. Поверь, если сегодня не станет Путина, то завтра там начнется война».

Ситуация в регионе сложная, поэтому Путин проявляет выдержку, выжидает, чтобы сделать нужный ход в нужное время.

Тем более что он не видит поддержку. Правильно и логично было бы, если бы руководство партии, в которой состоит агрессивный депутат  Адам Делимханов, публично высказались, оценили его поведение, потребовали от прокуратуры  дать правовую оценку  его заявлению, которое ни в какие ворота не лезет, но точно вписывается в нормы уголовного кодекса, с ответственностью до 5 лет лишения свободы. Такие заявления должны были бы прозвучать на уровне региональных партийных политсоветов. Но их нет.

Учитывая накал страстей вокруг семьи Янулбаевых, было бы очень логично истребовать из Грозного уголовное дело, возбужденное в отношении Заремы Мусаевой и проводить объективное расследование в центральном аппарате Следственного комитета. Но всего этого тоже нет. Люди ждут легко читаемый знак из Кремля. А президент один вынужден взвешивать тяжесть внутренних угроз, которые некстати прибавились к угрозам внешним. Вся ответственность за принятое решение ляжет на него.

В свое время Фёдор Михайлович Достоевский мучился вопросом - тварь я дрожащая или право имею. Не скрою, часто, сталкиваясь с тем или иным явлением,  этот вопрос задаю сам себе.

По мнению героя его романа, все люди делятся на две категории: на низших и на высших людей. Низшие люди живут в послушании и любят быть послушными. Высшие люди реализуют великие цели и идеи. Если такому человеку требуется для реализации своей идеи, перешагнуть хотя бы и через труп, через кровь, то он внутри себя, может дать себе разрешение перешагнуть через кровь.

Может в этом разгадка, того, что сейчас происходит на северном кавказе?

Все эти дни меня мучает вопрос, откуда я что-то про это знаю, и даже знаю, чем все закончится. Как обычно, ночью, нашел ответ.

Когда распался Союз, мне было 30 лет. Вполне нормальный возраст для принятия осознанных решений.

Как-то в Москве, в подземном переходе, мне предложили купить книгу. Ей оказалась «Архипелаг Гулаг», Солженицына.

Те, кто моложе, не поймут, в каком обществе мы жили. Хрущев упоминался только в анекдотах, его портретов нигде не было, никто толком не знал кто такой Берия. Многие книги были под запретом, в стране особым спросом пользовался самиздат. Мне и самому приходилось читать напечатанные на печатной машинке, на полупрозрачной кальке , книги писателей – изгнанников, или слушать их ночью сквозь помехи, создаваемые глушилками, на радиостанции «голос Америки».

А тут «Архипелаг Гулаг». До сих пор этот трехтомничек, в дешевом бумажном переплете, купленный за «космические» деньги, пылится где-то дома.

Можно по-разному относиться к Солженицыну, да и мои взгляды тоже во многом поменялись. Но тогда, читая его, казалось, что мир переворачивается, что надо пойти помыть руки, которые стали липкими от крови.

По этой причине, я рекомендую своим молодым друзьям, не читать «Ледокол»  Суворова – Резуна. Ох, как порой непросто отделять зерна от плевел.

Прочтя «Архипелаг»  один раз, тридцать лет назад, я больше к ней не возвращался.

Но память интересная штука. Часто подсовывает то, что вспоминать не хочется. И в этот раз среди ночи, понял, я уже читал о кровной мести, о власти. Время идет, но многое остается по-старому.

А.И.Солженицын "Архипелаг ГУЛАГ"

В Кок-Терекской школе учился при мне в 9 – м классе юноша-чечен Абдул Худаев. Он не вызывал тёплых чувств да и не старался их вызвать, как бы опасался унизиться до того, чтобы быть приятным, а всегда подчёркнуто сух, очень горд да и жесток. Но нельзя было не оценить его ясный отчётливый ум. В математике, в физике он никогда не останавливался на том уровне, что его товарищи, а всегда шёл вглубь и задавал вопросы, идущие от неутомимого поиска сути. Как и все дети поселенцев, он неизбежно охвачен был в школе так называемой общественностью , то есть сперва пионерской организацией, потом комсомольской, учкомами, стенгазетами, воспитанием, беседами – той духовной платой за обучение, которую так нехотя платили чечены. Жил Абдул со старухой-матерью. Никого из близких родственников у них не уцелело, еще существовал только старший брат Абдула, давно изблатнённый, не первый раз уже в лагере за воровство и убийство, но всякий раз ускоренно выходя оттуда то по амнистии, то по зачётам. Как-то однажды явился он в Кок-Терек, два дня пил без просыпу, повздорил с каким-то местным чеченом, схватил нож и бросился за ним. Дорогу ему загородила посторонняя старая чеченка: она разбросила руки, чтоб он остановился. Если бы он следовал чеченскому закону, он должен был бросить нож и прекратить преследование. Но он был уже не столько чечен, сколько вор – взмахнул ножом и зарезал неповинную старуху. Тут вступило ему в пьяную голову, что ждёт его по чеченскому закону. Он бросился в МВД, открылся в убийстве, и его охотно посадили в тюрьму. Он-то спрятался, но остался его младший брат Абдул, его мать и еще один старый чечен из их рода, дядька Абдулу. Весть об убийстве облетела мгновенно чеченский край Кок-Терека – и все трое оставшихся из рода Худаевых собрались в свой дом, запаслись едой, водой, заложили окно, забили дверь, спрятались как в крепости. Чечены из рода убитой женщины теперь должны были кому-то из рода Худаевых отомстить. Пока не прольётся кровь Худаевых за их кровь – они не были достойны звания людей. И началась осада дома Худаевых. Абдул не ходил в школу – весь Кок-Терек и вся школа знала, почему. Старшекласснику нашей школы, комсомольцу, отличнику, каждую минуту грозила смерть от ножа – вот, может быть, сейчас, когда по звонку рассаживаются за парты, или сейчас, когда преподаватель литературы толкует о социалистическом гуманизме. Все знали, все помнили об этом, на переменах только об этом разговаривали – и все потупили глаза. Ни партийная, ни комсомольская организация школы, ни завучи, ни директор, ни РайОНО – никто не пошёл спасать Худаева, никто даже не приблизился к его осажденному дому в гудевшем, как улей, чеченском краю. Да если б только они! – но перед дыханием кровной мести также трусливо замерли до сих пор такие грозные для нас и райком партии, и райи сполком, и МВД с комендатурой и милицией за своими глинобитными стенами. Дохнул варварский дикий старинный закон – и сразу оказалось, что никакой советской власти в Кок-Тереке нет. Не очень-то простиралась её длань и из областного центра Джамбула, ибо за три дня и оттуда не прилетел самолёт с войсками и не поступило ни одной решительной инструкции, кроме приказа оборонять тюрьму наличными силами. Так выяснилось для чечен и для всех нас – что' есть сила на земле и что' мираж. И только чеченские старики проявили разум! Они пошли в МВД раз – и просили отдать им старшего Худаева для расправы. МВД с опаской отказало. Они пришли в МВД второй раз – и просили устроить гласный суд и при них расстрелять Худаева. Тогда, обещали они, кровная месть с Худаевых снимается. Нельзя было придумать более рассудительного компромисса. Но как это – гласный суд? но как это – заведомо обещанная и публичная казнь? Ведь он же – не политические он – вор, он – социально-близкий. Можно попирать права Пятьдесят Восьмой, но – не многократного убийцы. Запросили область – пришёл отказ. «Тогда через час убьют младшего Худаева!» – объясняли старики. Чины МВД пожимали плечами: это не могло их касаться. Преступление, еще не совершенное, не могло ими рассматриваться. И всё-таки какое-то веяние XX века коснулось… не МВД, нет, – зачерствелых старых чеченских сердец! Они всё-таки не велели мстителям – мстить! Они послали телеграмму в Алма-Ату. Оттуда спешно приехали еще какие-то старики, самые уважаемые во всём народе. Собрали совет старейших. Старшего Худаева прокляли и приговорили к смерти, где б на земле он ни встретился чеченскому ножу. Остальных Худаевых вызвали и сказали: «Ходите. Вас не тронут». И Абдул взял книжки и пошёл в школу. И с лицемерными улыбками встретили его там парторг и комсорг. И на ближайших беседах и уроках ему опять напевали о коммунистическом сознании, не вспоминая досадного инцидента.

Борис Колесников

Главная новость по теме

Единорос -депутат Госдумы от Чечни Адам Делимханов публично угрожает отрезать головы

0 1357