Казарский – Стройников, один «Меркурий» - два капитана – две судьбы

26 мая – 193 годовщина легендарного морского сражения, в котором 18-пушечный бриг «Меркурий» под командованием  Александра Казарского одержал победу в бою с двумя турецкими линейными кораблями, которые по вооружению превосходили маленький бриг в 10 раз.

В Севастополе подвиг экипажа легендарного брига увековечен памятником, который установлен на Матросском (Мичманском) бульваре.

Этот памятник, работы скульптора Александра Брюллова стал самым первым памятником Севастополя. Он был заложен в 1834 году по инициативе командующего Черноморским флотом адмирала Михаила Лазарева и открыт в 1839 году. Древнегреческая трирема на вершине усеченной пирамиды словно плывет по волнам. На постаменте лаконичная надпись «Казарскому. Потомству в пример».

Памятник, стоящий на возвышенной точке города сохранился в первозданном виде. А ведь ему пришлось пережить две обороны. Оба раза захватчики разрушали Севастополь, а во время Второй героической обороны, враги  практически сравняли его с землей. Но памятник выстоял. Это ли не знак? Это ли не  - звучащее из далекого прошлого послание  потомкам, откуда  брать пример мужества и отваги.

Линии судьбы

Александр Иванович Казарский родился в 1797 году очень далеко от моря, под белорусской Оршей.

Глава семьи Иван Казарский работал управляющим имением, семья была небогатая, многодетная, пятеро детей.

Отправляя сына учиться, Казарский-старший напутствовал так:  «Честное имя, Саша, - это единственное, что оставлю тебе в наследство». А в войну 1812-го сгорел и отчий домик.
В 14 лет Александр стал кадетом Николаевского штурманского училища, к 23-м годам дослужился до лейтенанта.

Примерно тогда же у него появился старший друг, капитан-лейтенант Семён Стройников. Красавцы-офицеры-моряки, Чёрное море, балы-приёмы, восхищённые барышни...
Правда, у Стройникова положение было предпочтительнее: и вышел он не из бедной семьи, и на 13 лет старше-опытнее, и послужил адъютантом у самого командующего Черноморским флотом адмирала Грейга, и расположение всесильной жены командующего. Юлии Грейг,  пользовался, и дворянин, и чином выше...
Наверное, отчасти поэтому, пока Казарский служил на гребных судах, Стройников опережал его, раньше стал командиром корабля - ему доверили бриг «Меркурий».

В 1828 году, командуя в ходе войны с турками старым транспортом  «Соперник», 31-летний Казарский отличился при взятии Анапы и Варны, только тогда получил чин капитан-лейтенанта.

В это время, в начале 1829 года, его друг капитан второго ранга Стройников  получил под свое командование новый фрегат «Рафаил», а на его место, командовать старым «Меркурием» назначили вечно «отстающего» Александра Казарского.

К служебному соперничеству Казарского со Стройниковым прибавилось и их соперничество в любви. Исследованием этих отношений занималась в свое время известная севастопольская писательница Валентина Фролова. По ее версии, оба офицера были влюблены в одну и ту же женщину — молодую вдову морского офицера Вознесенскую. Оба были принимаемы в ее доме, но если к Казарскому вдова относилась чисто по-дружески, то Стройникову Вознесенская отдавала явное предпочтение. Возможно, что в данном случае помимо любви имел место и простой расчет: быть женой любимца Грейга, которого ждала блестящая карьера, было куда заманчивей, чем числиться в женах небогатого офицера, не окончившего даже Морского корпуса!

Разумеется, последовало выяснение отношений, в результате которого Казарский получил отставку по всем пунктам, а Стройников вскоре обручился с Вознесенской. Жених с невестой решили, что свадьбу отпразднуют после окончания боевых действий.

Александр Казарский, до конца своей короткой жизни так не женился. Детей у него не было.

Но пока оставим в покое Стройникова, к нему еще вернемся.

Легендарный бой

Не буду обижать севастопольцев описанием этого сражения, которое навсегда вошло в историю России и конечно в историю Черноморского флота. Остановлюсь на некоторых моментах.

Когда встретившись с турецкой эскадрой, десятикратно превосходящей «меркурий» по вооружению, Казарский понял что столкновение неизбежно.  На призыв турок сдаться, русские моряки ответили ружейными и пушечными залпами.

Капитан корабля Александр Иванович Казарский понимал, что бой неизбежен. Был созван совет офицеров, на котором, по традиции, первыми выступали младшие чины. Чтобы они могли высказывать свое мнение безбоязненно, не озираясь на авторитеты. Поручик корпуса флотских штурманов Иван Прокофьев предложил драться до последнего, а когда будет сбит рангоут, откроется сильная течь или бриг будет лишен возможности сопротивляться, подойти к адмиральскому кораблю и, сцепившись, с ним взорвать «Меркурий». Его предложение было принято единогласно.

Матросы одобрили решение. Кормовой флаг прибили к гафелю (наклонному рею), чтобы он не мог спуститься во время боя. На бочку с порохом в крюйт-камере положили заряженный пистолет, последний из живых должен был выстрелом взорвать корабль.

Параллели истории

Не напоминает ли этот военный совет, тот который провели в Севастополе в 1854 году, адмиралы Нахимов. Корнилов и другие офицеры.

После поражения русской армии при Альме главнокомандующий силами в Крыму князь Александр Меншиков отдает приказ Корнилову — флот затопить на севастопольском рейде, дабы прикрыть город с моря, а личный состав использовать для обороны Севастополя на суше.

Корнилов созывает совет флагманов и капитанов, где выдвигает свой план — флот атакует противника на море всеми силами, несмотря на численный перевес врага. Задача — нанести противнику урон, который не позволит проводить дальнейшие операции. В бою использовать все способы — абордаж, подрывы вместе с вражескими кораблями.

Как пел Владимир Высоцкий: «В истории искать примеры надо…» и мы поищем, заодно читатели узнают о забытых подвигах

Русский морской офицер против сотни турок. Во время седьмой русско-турецкой войны капитан Рейнгольд фон Сакен совершил подвиг, который прославил молодой  Черноморский флот и заставил трепетать противника.

Офицерские кадры Черноморского флота формировались из числа иностранцев, получивших приглашение поступить на службу России, и из числа переведенных с Балтийского флота. Среди последних был Рейнгольд фон Остен-Сакен, русские сослуживцы называли его Христиан Иванович. Он происходил из древнего и знаменитого остзейского дворянского рода; российскими подданными предки Христиана Ивановича, вероятно, стали после вхождения прибалтийских территорий в состав России. Известно, что его отец был морским офицером.

Начавшуюся с Турцией войну фон Сакен встретил в звании капитана 2-го ранга и с Георгиевским крестом, полученным за участие в 18 морских кампаниях. На следующий год он был назначен командиром дубель-шлюпки, небольшого 22-х метрового парусно-гребного судна с экипажем в 53 человека. На его вооружении находилось 7 пушек (по другим данным 4) и 4 фальконета. Дубель-шлюпка входила в гребную флотилию французского принца Нассау-Зигена, которая, как и эскадра парусных судов грека капитан-командора Паниота Алексиано, находилась под общим командованием генерал-аншефа Александра Суворова.
Во второй декаде мая корабль приступил к патрулированию входа в Днепро-Бугский лиман, и 30 мая 1778 года экипаж обнаружил турецкую эскадру.

Вошедший в лиман противник заметил одинокий русский корабль, который только снимался с якоря, и направил к нему 30 кораблей своей многочисленной эскадры. Большая их часть отстала, но 11 упорно продолжали преследовать дубель-шлюпку. Капитан, понимая, что оторваться будет невозможно, принял решение дать туркам бой. Он приказал нескольким матросам на 8-ми весельной шлюпке спасти кормовой флаг корабля. Из 9-ти матросов только одному не удалось спастись, и что произошло дальше с капитаном и экипажем дубель-шлюпки, известно из их рассказа.

Умело уклоняясь от попыток взять судно на абордаж, русские наносили удары по противнику. 3 турецких корабля канонирам удалось вывести из строя, но в итоге 2 галеры взяли дюбель-шлюпку на абордаж. На палубе завязался ожесточённый бой, но, поскольку силы были неравными, и вырваться от турок не было никаких шансов, капитан принял решение взорвать судно вместе с противником. Уцелевшим морякам он приказал прыгать за борт, а сам поджёг запасы пороха, хранившиеся в крюйт-камере. На воздух вместе с нашим судном взлетело 4 турецких судна. Сколько погибло при взрыве турецких матросов и офицеров, точно не известно.

С тех пор турки старательно избегали абордажа с русскими кораблями.

За полвека до Остен Сакена, Пьер Дефремери – один  из иностранцев на российской службе, тоже показал пример мужества.

21 июля 1737 года бот, которым он командовал, был настигнут и окружён, в Азовском море турецким отрядом из 1 корабля и 30 галер и мелких судов. Посадив бот на мель, он высадил команду на берег, а сам остался на судне. С капитаном остались боцман Руднев и матрос. Когда неприятель сблизился, готовясь к абордажу, Дефремери выпалил из всех пушек, рассыпал на палубе порох и во время абордажа взорвал бот и погиб вместе с ним.

Давайте просто запомним имена этих людей, показавших нам уроки мужества и офицерской чести.

Легендарный бой

Описывать бой долго и вряд ли нужно. Все, кому интересно давно про него прочли.

Я остановился на военном совете, который решил вступить в неравный бой. Экипаж встретил решение своих командиров  русским «ура». Пока офицеры и матросы переодевались в чистое, 32-летний Казарский уничтожил все документы и секретные сигнальные книги.

И снова с турецких кораблей прозвучало:
- Сдавайся и убирай паруса!
- Сам, индюк, сдавайся, - ответил Казарский и приказал открыть огонь.

Бой длился три с половиной часа. В результате оба турецких корабля, «Реал Бей» и «Селимие»  понеся огромный урон, вышли из строя. А «Меркурий» с раненым капитаном прорвался и ушёл.
Всего 4 убитых и 6 раненых, зато 22 пробоины в корпусе и почти 300 повреждений в парусном вооружении. Чуть живые, на полузатонувшем и разбитом корабле, но победившие, они дошли до Севастополя. Корабельный флаг гордо развевался на ветру. Когда адмирал Грейг увидел «Меркурий» воскликнул: «этот корабль не иначе, побывал в пасти дьявола».

Участник боя турецкий штурман с «Реал-бея» позже писал:

«Во время сражения мы поняли, что капитан брига никогда не сдастся, и, если он потеряет надежду, то тогда взорвет свой бриг на воздух. Ежели в великих деяниях древних и наших времен находятся подвиги храбрости, то сей поступок должен все оные помрачить, и имя сего героя достойно быть начертано золотыми буквами на храме славы».

И снова перекрестки судьбы

Фрегат «Рафаил», которым командовал упоминавшийся выше Стройников, за три дня до легендарной победы «Меркурия», встретился с превосходящей его по силам турецкой эскадрой.

Стройников собрал офицеров на совет, на котором было принято решение о капитуляции фрегата. Впервые со времен Петра Великого русский корабль опустил флаг перед врагом.

Турки всех офицеров переправили на турецкий линейный корабль капудан-паши «Селимие». Русский фрегат с командой отбуксировали в турецкий порт, где сразу же переименовали его в «Фазли Аллах», на русский язык «Дарованный Аллахом», и включили его в турецкий флот.

Стройников с офицерами плененного фрегата, находясь на турецком корабле «Селимие», оказались свидетелями героического боя брига «Меркурий».

Пять месяцев назад капитан Стройников командовал этим бригом и был хорошо знаком с капитаном брига А. И. Казарским. И каково было их состояние, когда бриг «Меркурий» разбив вдребезги 2 фрегата, превосходящих его в вооружении и живой силе, уходил за орденами и почестями, а они оставались с позором и бесчестием.

После окончания войны, для обмена пленными на нейтральной территории прибыл отремонтированный бриг «Меркурий». С его борта на турецкий перешли пленные турки, назад погрузились плененные офицеры и команда с бывшего фрегата «Рафаил».

А 24 июня на флот доставили высочайший указ от 4 июня 1829 года относительно пленения «Рафаила». В императорском указе адмиралу Грейгу после слов восхищения подвигом экипажа и командира брига «Меркурий» содержались гневные выражения в адрес капитана 2-го ранга Стройникова:

«Уповая на помощь Всевышнего, пребываю в надежде, что неустрашимый флот Черноморский, горя желанием смыть бесславие фрегата «Рафаил», не оставит его в руках неприятеля. Но когда он будет возвращен во власть нашу, то почитая фрегат сей впредь недостойным носить флаг русский и служить наряду с прочими судами нашего флота, повелеваю вам предать оный огню».

История «Рафаила», переименованного турками в «Фазли-Аллах» закончилась 24 года спустя, 18 ноября 1853-го в Синопской бухте. Рапорт адмирала Нахимова о знаменитом сражении начинался словами: «Воля Вашего Императорского Величества исполнена – фрегат «Рафаил» не существует!».

Фрегат взлетит на воздух в виду русской эскадры. После Синопского погрома османов Нахимов никому не доверил выполнить завет государя. Он поставил флагманский корабль «Императрица Мария» на шпринги и сосредоточенными залпами ста пушек разнёс бывший фрегат «Рафаил» в щепки. Кстати сказать, одним из ведущих участников Синопского боя был контр-адмирал Новосильский Фёдор Михайлович, бывший лейтенант с «Меркурия».

Как гласит легенда, император Николай I запретил Стройникову до конца его дней жениться и иметь детей, сказав при этом так:

«От такого труса могут родиться только трусы, а потому обойдёмся без оных!».

Александр Иванович Казарский похоронен в городе Николаев, а судьба Стройникова неизвестна.

Борис Колесников

Главная новость по теме

СЕВТЮЗ представляет - «Потомству в пример»

0 4829